Выбрались в Плявниеки. Холодно, мрачно, бродят пешеходы в темных пальто и куртках, между домами дует серый бетонный ветер. Хаотично передвигаются машины, включая нашу.
В крупном торговом центре, прямо напротив стоящих в проходе стендов с домашними тапочками, просят милостыню. Тетка стоит в дверях и кому-то машет руками, прошу пропустить.
В магазине все куда-то бегут, женщина громко кричит по телефону, играет музыка. Продают искусственные ёлочки.
Забитая жизнью продавщица в кассе, где можно платить только карточками, заметив моего сына, устало грубит: "Здесь только с карточками! У тебя есть карточка?!"
Отвечаю, что карточка есть у меня. Она, на автомате и тем же тоном зачем-то еще раз интересуется, есть ли у меня карточка. Показываю. Пропускают.
Свет от уличных фонарей тяжелее воздуха, падает на землю, освещая снег и автостоянку.
Зима, холодно, темно
В крупном торговом центре, прямо напротив стоящих в проходе стендов с домашними тапочками, просят милостыню. Тетка стоит в дверях и кому-то машет руками, прошу пропустить.
В магазине все куда-то бегут, женщина громко кричит по телефону, играет музыка. Продают искусственные ёлочки.
Забитая жизнью продавщица в кассе, где можно платить только карточками, заметив моего сына, устало грубит: "Здесь только с карточками! У тебя есть карточка?!"
Отвечаю, что карточка есть у меня. Она, на автомате и тем же тоном зачем-то еще раз интересуется, есть ли у меня карточка. Показываю. Пропускают.
Свет от уличных фонарей тяжелее воздуха, падает на землю, освещая снег и автостоянку.
Зима, холодно, темно