Увидеть Париж и умереть
May. 20th, 2005 12:59 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
redis“Ты летишь гастарбировать в Париж”, - радостно объявил мне шеф, - “Авиабилеты, гостиница, схема проезда, схема метро, адрес офиса – вот, бери, знакомься, готовься”.
Ненавижу летать на самолете. Не люблю вообще места, где хоть немного опасно, а моя безопасность от меня не зависит. Но что поделаешь, надо лететь – такова жизнь гастарбайтера.
В аэропорт по ошибке попал на час раньше, поэтому оказался первым пассажиром, регистрирующимся на рейс.
-- Где хотите сидеть, у окна или у прохода?
-- Э-э-э... У окна! (Хоть увижу, как будем падать).
При посадке, правда, мое место у окна уже оказалось занятым. Сидящая там женщина сделала вид, что так и надо. Что ж, пусть за нашим падением следит она.
В Париже весна, солнце, зелень, причем не только та, которая укроп и петрушка. В Париже красиво. В Париже грязное и шумное метро, непонятный язык, номер в гостинице, который меньше кухни в хрущевке и смешные французы. По Парижу можно и нужно бродить часами, сутками, неделями и месяцами. В Париже старинная массивная архитектура в центре, Лувр, Собор Парижской Богоматери, Елисейские поля, Триумфальная арка, Обелиск, и бесчисленные неизвестные мне, но от того не менее внушительные и интересные памятники истории великой страны. В Париже Эйфелева башня и ее видно из нашей гостиницы. В Париже следы Наполеона и прочих, помельче рангом да числом без счета. “По дороге в Лувр д'Артаньян загнал трех лошадей – одну Атосу, одну Портосу и одну Арамису”. Париж красивее Берлина, Франкфурта и Кельна вместе взятых. В Париже современный Дефенс, чудо-остров, вознесенный над городом причудой архитектора. Париж – большая Рига, но парижане об этом не знают.
Но у меня нет времени на Париж. Мне надо работать – посмотреть город удается лишь в темноте, после рабочего дня. Ничего, когда-нибудь придется выбраться сюда с чисто туристическими целями. У меня была мечта – я хотел увидеть чудо из чудес, Кельнский собор. Я его увидел. У меня не было мечты, теперь она снова появилась – Париж.
На работе сижу на весеннем сквознячке и вечером первого же дня чувствую себя не очень. Кашель, насморк, головная боль. Решаю отложить осмотр города на следующий вечер.
На следующий вечер все становиться еще хуже и я понимаю, что откладывать нельзя. Надо увидеть Париж. После этого можно умирать. С температурой прохожу от Собора Парижской Богоматери, через Лувр, Елисейские Поля – до Триумфальной Арки. Прости меня, Лувр, у меня нет времени посетить тебя. Я устал, пристрелите меня.
Третий день. Запланировано посещение Эйфелевой башни. Но мне совсем плохо, я лежу под одеялом и дрожу. Температура явно больше 38-и, но градусника нет. Впрочем, он бы и не помог.
Четвертый день. Пора домой.
-- Где хотите сидеть, у окна или у прохода?
-- Э-э-э... У окна! (Хоть увижу, как будем падать).
Самолет опаздывает на полчаса. Ждем. В холле какая-то странно знакомая лицом женщина в крайне уродливой юбке, пошитой из старой шинели, и с очень важным лицом. Летит первым классом – г-жа Калниете, латвийский еврокомиссар. Что ж, потому и шинель, что комиссар.
При посадке, правда, мое место у окна уже оказалось занятым. Сидящая там женщина сделала вид, что так и надо. Что ж, пусть за нашим падением следит она. Я уже понимаю, что так принято при полетах в Париж и из него. Мне все равно, у меня французский грипп и температура за 38.
-- Здравствуйте, с вами говорит командир экипажа. Извиняемся за опоздание. Вылет задерживается, у нас проблемы с погрузкой багажа.
Ждем.
-- С вами говорит командир экипажа. Извиняемся за опоздание. Проблема с багажом решена, но у нас проблема с электропроводкой. Сколько уйдет на ремонт, сказать трудно.
Ждем.
-- С вами говорит командир экипажа. Извиняемся за опоздание. Проблема с электропроводкой решена, но нам не разрешают взлет – мы перегружены.
Ждем. Понимаю, что долететь нам на этом небесном тихоходе не суждено. В полете услышим что-то вроде: “с вами говорит командир экипажа. У нас отвалились крылья, сгорел двигатель и закончилось топливо. Извиняемся за неудобства падения”.
Взлет. Полет. Посадка. Ничего не отвалилось. Как же так?
-- С вами говорит командир экипажа. Извиняемся за задержку. Не удается соединить гибкий переход с самолетом. Сейчас нам подадут трап.
Спасибо! Все в порядке! Мы уже на земле!
Я увидел Париж и не умер. Всего лишь тяжело заболел. Жизнь удалась!
Ненавижу летать на самолете. Не люблю вообще места, где хоть немного опасно, а моя безопасность от меня не зависит. Но что поделаешь, надо лететь – такова жизнь гастарбайтера.
В аэропорт по ошибке попал на час раньше, поэтому оказался первым пассажиром, регистрирующимся на рейс.
-- Где хотите сидеть, у окна или у прохода?
-- Э-э-э... У окна! (Хоть увижу, как будем падать).
При посадке, правда, мое место у окна уже оказалось занятым. Сидящая там женщина сделала вид, что так и надо. Что ж, пусть за нашим падением следит она.
В Париже весна, солнце, зелень, причем не только та, которая укроп и петрушка. В Париже красиво. В Париже грязное и шумное метро, непонятный язык, номер в гостинице, который меньше кухни в хрущевке и смешные французы. По Парижу можно и нужно бродить часами, сутками, неделями и месяцами. В Париже старинная массивная архитектура в центре, Лувр, Собор Парижской Богоматери, Елисейские поля, Триумфальная арка, Обелиск, и бесчисленные неизвестные мне, но от того не менее внушительные и интересные памятники истории великой страны. В Париже Эйфелева башня и ее видно из нашей гостиницы. В Париже следы Наполеона и прочих, помельче рангом да числом без счета. “По дороге в Лувр д'Артаньян загнал трех лошадей – одну Атосу, одну Портосу и одну Арамису”. Париж красивее Берлина, Франкфурта и Кельна вместе взятых. В Париже современный Дефенс, чудо-остров, вознесенный над городом причудой архитектора. Париж – большая Рига, но парижане об этом не знают.
Но у меня нет времени на Париж. Мне надо работать – посмотреть город удается лишь в темноте, после рабочего дня. Ничего, когда-нибудь придется выбраться сюда с чисто туристическими целями. У меня была мечта – я хотел увидеть чудо из чудес, Кельнский собор. Я его увидел. У меня не было мечты, теперь она снова появилась – Париж.
На работе сижу на весеннем сквознячке и вечером первого же дня чувствую себя не очень. Кашель, насморк, головная боль. Решаю отложить осмотр города на следующий вечер.
На следующий вечер все становиться еще хуже и я понимаю, что откладывать нельзя. Надо увидеть Париж. После этого можно умирать. С температурой прохожу от Собора Парижской Богоматери, через Лувр, Елисейские Поля – до Триумфальной Арки. Прости меня, Лувр, у меня нет времени посетить тебя. Я устал, пристрелите меня.
Третий день. Запланировано посещение Эйфелевой башни. Но мне совсем плохо, я лежу под одеялом и дрожу. Температура явно больше 38-и, но градусника нет. Впрочем, он бы и не помог.
Четвертый день. Пора домой.
-- Где хотите сидеть, у окна или у прохода?
-- Э-э-э... У окна! (Хоть увижу, как будем падать).
Самолет опаздывает на полчаса. Ждем. В холле какая-то странно знакомая лицом женщина в крайне уродливой юбке, пошитой из старой шинели, и с очень важным лицом. Летит первым классом – г-жа Калниете, латвийский еврокомиссар. Что ж, потому и шинель, что комиссар.
При посадке, правда, мое место у окна уже оказалось занятым. Сидящая там женщина сделала вид, что так и надо. Что ж, пусть за нашим падением следит она. Я уже понимаю, что так принято при полетах в Париж и из него. Мне все равно, у меня французский грипп и температура за 38.
-- Здравствуйте, с вами говорит командир экипажа. Извиняемся за опоздание. Вылет задерживается, у нас проблемы с погрузкой багажа.
Ждем.
-- С вами говорит командир экипажа. Извиняемся за опоздание. Проблема с багажом решена, но у нас проблема с электропроводкой. Сколько уйдет на ремонт, сказать трудно.
Ждем.
-- С вами говорит командир экипажа. Извиняемся за опоздание. Проблема с электропроводкой решена, но нам не разрешают взлет – мы перегружены.
Ждем. Понимаю, что долететь нам на этом небесном тихоходе не суждено. В полете услышим что-то вроде: “с вами говорит командир экипажа. У нас отвалились крылья, сгорел двигатель и закончилось топливо. Извиняемся за неудобства падения”.
Взлет. Полет. Посадка. Ничего не отвалилось. Как же так?
-- С вами говорит командир экипажа. Извиняемся за задержку. Не удается соединить гибкий переход с самолетом. Сейчас нам подадут трап.
Спасибо! Все в порядке! Мы уже на земле!
Я увидел Париж и не умер. Всего лишь тяжело заболел. Жизнь удалась!
